Ах, да, точно. Я забыла. А как они с этим справляются?
— При помощи одежды в основном.
— Поэтому они все почти голые?
— По местным понятиям, топик и шорты — нормально. Хочешь, тебе купим такие?
— Нет, спасибо, мне будет не по себе с голым пузом. Я уже жалею, что мы спустились.
— Это была твоя идея.
— Об этом я жалею ещё больше. Ладно, должно же быть на Земле что-то хорошее? Давай его поищем.
— Предлагаю начать поиски с кафе-кондитерской.
— О! Планетянские сладости! Точно! Надеюсь, тут они не такие дорогие, как у нас.
Через полчаса дочь сидит за столиком, перемазанная шоколадом, сыто отдувается и постанывает от жадности.
— Ну почему я не могу съесть ещё?
— Нам упакуют с собой, не мучайся. Доешь в гостинице.
— Ладно, вот это совсем крошечное пирожное — и всё. А почему та тётя так странно на нас смотрит? Потому что мы космики?
— Да. А ещё потому, что это твоя мама.
***
Проснувшись, какое-то время жалел, что сон закончился на самом интересном месте. Как Катя отреагировала на появление матери? Как мать вела себя с дочерью, которую бросила на тринадцать лет? Помирились они? Поругались? Разошлись ни с чем, недовольные друг другом? Впрочем, вряд ли это важно сейчас, когда прошло столько лет, а они лежат в капсулах друг напротив друга. Странноватое вышло «воссоединение семьи».
Встав, направился в санмодуль и... пришёл в себя, бессмысленно упершись лицом в стену и тыкая в неё рукой. Дверь модуля у меня за спиной, на другой стене, а я пытался войти в другом месте. Как будто встал с койки не в этой каюте, а в жилом отсеке своего катера — там дверь в санмодуль находится как раз слева, а не справа. Да, похоже, сны действительно понемногу возвращают мне себя. Но лучше бы я имя своё вспомнил, чем мимо сортира промахивался.
Странно, что мне приснилась Земля. Вряд ли я на ней бывал часто. Космики не любят планеты, причём настолько, что это в своё время полностью перевернуло «Парадигму Экспансии».
Когда первый «соло», которого ещё не называли этим словом, проверяя чертовски рискованную идею движения траверсами, нашёл «Землю два», это был, конечно, фурор. Я этого, разумеется, не помню, и не потому, что у меня амнезия, а потому что ещё не родился тогда. Но каждый знает: капитан испытательного судна «Резонанс», рассчитывая срезать через траверсы путь от Пояса до Земли, его таки успешно срезал, но вот только Земля оказалась не та. Очень похожая, он сначала даже думал, что с ней что-то случилось, пока он летел, что сработало искажение времени, что траверс, который у него занял полчаса, на самом деле продлился тысячи лет, и все люди вымерли… Представляю, как бедолагу таращило, когда он вынырнул на орбите Земли, а на ней ни баз, ни спутников, ни кораблей, а сама планета не отвечает! Но потом, осмотревшись, он понял, что, несмотря на сходство планет, это не та Земля. Для начала, у «второй» не было Луны, да и сама Солнечная Система немного отличалась. Марс и Венера, например, на своих местах, а Меркурий отсутствует. «Двойка» вообще из всех «номерных» систем имеет больше всех отличий от «нулевой». В общем, пилот понял, что его занесло куда-то не туда, догадался сбросить аварийный буй (маяков тогда ещё не придумали) и ломануться обратно. Ему повезло — серия траверсов вывела корабль в родную систему. Маршрут удалось повторить, и с этого и началась Экспансия.
Тогда всем казалось, что это будет классическая колонизация новых планет, но вышло всё совсем иначе. Да, на «двойке» первым делом обустроили наземное поселение, за ним другое, третье, пятое... Кажется, на пяти всё и кончилось. Внезапно оказалось, что собственно планета-то в новой системе наименее ценный актив. Гораздо удобнее, быстрее и выгоднее разрабатывать Пояс, с его богатейшими запасами руд, чистых металлов и льда, чем закладывать шахты на землеподобной, но совершено неосвоенной, а главное — ненаселённой планете. Ведь колонию строили кто? Правильно, космики. К тому времени они ещё не вполне сепарировались от планетян, но уже успели осознать себя как отдельное сообщество. К моменту открытия траверсов, люди уже почти век осваивали Солнечную, родилось второе поколение землян, ни разу не ступавших на Землю, и новая планета им, по большому счету, оказалась не особо-то и нужна. Они привыкли жить в комфорте постоянной температуры и влажности, им было уютно в тесноте небольших отсеков станций, они дезадаптировались к планетарному засилию аллергенов, спор и микроорганизмов. Пейзажи и ландшафты вызывали у них не восхищение, а расстройство вестибулярки. Попав под дождь, космик рисковал умереть просто от шока — откуда льётся вся эта вода? Где прорвало трубу? В общем, уже «Земля два» оказалась весьма слабо заселена, а к «пятой» даже пытаться перестали. Спускали «на грунт» учёных, убеждались, что «всё как всегда», оставляли небольшой аванпост с вахтовым персоналом и бодро принимались собирать на орбите очередной бесконечный конструктор развесистой станции. Осваивали новый Пояс, повесив в пространстве металлургические заводы, обогатительные фабрики и космические верфи для внутрисистемных кораблей. Ближе к очередному Солнцу собирали цепочку повёрнутых к нему стеклянными куполами оранжерей, где в идеально стабильной среде выращивается продукция бывшего сельского, а теперь просто пищевого хозяйства. Человечество (кроме упёртых планетян матушки-Земли) как-то незаметно стало космической расой, и это было началом конца той Экспансии, которую планировали, разрабатывали, готовили, а главное — финансировали планетяне. Чтобы до них дошло, понадобилось довольно много времени, но когда это случилось, масштабный «кризис сепарации» стал неизбежен. Люди начали понимать, что планетян с космиками объединяет в один биологический вид, по большому счету, только возможность иметь общее потомство. Возможность чем дальше, тем более теоретическая, потому что смешанные браки чрезвычайно редки, а дети в них ещё реже. Так что моя Катя — удивительный социобиологический феномен. Не то чтобы прямо «котёнкощенок», но что-то близкое.
— Капитан на мостике, — поздоровалась Катерина.
— Да, — ответил я кратко, — на нём.
— Как вы себя чувствуете?
— Не дождёшься. А с чего вдруг такой вопрос?
— У вас изменилась походка и моторика тела. Вы как будто менее уверенно передвигаетесь. Вы не получали травм вчера?
— Травм — нет, но ненадолго терял сознание.
— Расскажите, пожалуйста! Это тревожный симптом!
— На катере. Видимо забытые запахи вызвали какой-то сбой восприятия, у меня был приступ галлюцинаций, и я вырубился. Упал на пол, но вроде бы ничего себе не повредил. Просто полежал, замёрз, пришёл в себя и вернулся. Ничего страшного, но сегодня никак не могу сосредоточиться, как будто не вполне понимаю, где нахожусь. Санмодуль не с
